Гибельное море - Страница 59

Вокруг затрещало, послышались звуки ударов. Купер взвыл.

Черепица… Как раз, когда они почти дошли до входа, она посыпалась с дома миссис Долиш.

Иоланта отбила одну плитку, обломки которой теперь валялись на земле. Кашкари выглядел потрясенным, но не пострадал. А вот на Купера упала другая плитка, и из пореза на голове шла кровь.

Иоланта посмотрела на крышу – пусто. Огляделась – тоже никого. Не видно даже подозрительного лоточника, что в последнее время ошивался через дорогу. Она обежала дом, но никто не притаился на коньке с другой стороны крыши, не забирался обратно в окно и не удирал прочь.

Когда Иола вернулась к приятелям, Кашкари прижимал платок к ране Купера.

– Голова кружится? Тошнит? Чувствуешь что-то необычное?

Тот заворожено пялился на ярко-красное пятно на своей руке:

– Ну, в ушах чуть звенит, но, кажется, я в порядке. – Он улыбнулся. – Теперь есть, что рассказать за ужином.

Кашкари покачал головой:

– Давай сначала отведем тебя к медсестре.

После того, как рану Купера почистили и перевязали, Иоланта принесла ему от уличного торговца целый куль жареных каштанов. А вернувшись в пансион, они устроили пострадавшего в его комнате в компании чайника и бутерброда. Сюда же набились Сазерленд, Роджерс и несколько других мальчиков.

Купер с огромным удовольствием пересказал историю о странном несчастном случае.

Сазерленд нахмурился:

– Думаете, Трампер и Хогг приложили руку?

Иоланта покачала головой. В прошлом семестре Трампер и Хогг доставили пансионерам миссис Долиш кучу неприятностей, но получили отпор и больше здесь не учились. Даже вернись они в Итон ради мести, им бы не хватило ловкости организовать удаленный удар, ведь на крыше никого не было.

Однако для мага устроить такую атаку – раз плюнуть.

Но против кого? Иоланты, которая по-прежнему оставалась самым разыскиваемым стихийником в мире? Или Кашкари – непримиримого врага Лиходея, по крайней мере, по словам самого индийца?

Купера явились навестить другие ученики. Иоланта и Кашкари уступили им место и вышли в коридор.

– Спасибо, – сказал Кашкари.

– Не за что.

– Если бы ты так быстро не среагировал, меня могло ударить той плиткой.

– Или меня.

– Возможно, – произнес он без особой уверенности. – Надо бы проведать Уинтервейла.

А Иоланта решила пойти переговорить с принцем.

Его не было ни в комнате, ни в лаборатории, другой выход из которой находился на маяке на мысе Рат в Шотландии. Иола натянула непромокаемый плащ смотрителя и вышла наружу, где завывал ветер и лило как из ведра. Иногда после долгого чтения принцу нравилось здесь гулять.

Иола не заметила ни единой живой души. Сбитая с толку, она вернулась в пансион, а оттуда прогулялась по Хай-стрит, размышляя, не отправился ли Тит купить чего-нибудь перекусить. Обычно он не ходил пешком, предпочитая перескакивать за продуктами в Лондон – и всякий раз в новый магазин, дабы в еду и напитки наверняка ничего не подсыпали.

У врага Лиходея ни минуты покоя.

Иола купила горячую крестовую булочку и только шагнула за дверь лавки, как кто-то взял ее под руку.

Бледная, осунувшаяся леди Уинтервейл, едва ли не превратившаяся в скелет.

Иоланта чуть не выронила булочку и не сразу приподняла котелок:

– Добрый день, миледи.

Леди Уинтервейл без слов вывела ее в переулок и совершила скачок. Они оказались в комнате с шелковыми обоями цвета слоновой кости, огромным камином и позолоченным потолком. Большое окно выходило на…

Иоланта сделала несколько шагов. Окно выходило на Темзу, на другом берегу которой стоял Итонский колледж.

– Мы во дворце английской королевы?

– Совершенно верно. – Леди Уинтервейл сняла перчатки и отбросила их прочь. – Такая лачуга.

Внутреннее убранство Виндзорского замка, конечно, было весьма чопорным и громоздким, но все выглядело довольно респектабельно. Хотя, опять же, поместье Уинтервейлов, до того как его уничтожили в конце Январского восстания, по красоте приравнивалось к Цитадели.

– А слуги знают, что вы здесь?

– Да. Они считают меня одной из немецких родственниц королевы. – Леди Уинтервейл села в желтое, как нарцисс, кресло. – Теперь расскажи мне, как дела с Ли?

Уинтервейлу дали имя Лиандр, но никто его так не звал, даже в краткой форме.

– Он не может передвигаться сам, а в остальном в порядке. Много спрашивает о вас.

– Что спрашивает?

– Я… при мне он ни разу не упоминал вас, поэтому могу лишь передать то, что узнала от его высочества. Принц говорит, мол, Уинтервейл с нетерпением ждет от вас весточки. И его высочество был рад, что ничего не знает, потому как не хотел лгать кузену.

Леди Уинтервейл приложила два пальца к виску:

– А почему же Ли не может ходить?

– Мы не знаем. Хотите, я приведу сюда принца к вам на встречу?

Она вскинула голову:

– Нет, нет. Это может быть очень опасно. Ни в коем случае. И не говори Ли обо мне. Понимаешь? Ни слова.

Эта женщина всегда нервировала Иоланту.

– Да, миледи, понимаю. Уинтервейл не должен знать, что вы здесь.

– Хорошо, можешь идти. – Леди Уинтервейл закрыла глаза, будто беседа ее вымотала. – Если выяснишь что-нибудь важное для меня, возвращайся в эту комнату и скажи «Toujours fier».

* * *

На сей раз принц оказался в лаборатории.

– Где ты пропадал? – Иоланта едва сдерживалась. – Я искала тебя повсюду.

– В Париже.